Четыре водителя

Высокий худощавый негр в возрасте от тридцати пяти до сорока лет стоит около своей машины, облокотившись о её крышу. Машина эта красивая, очень мощная и чрезвычайно дорогая: Bugatti Veyron цвета чёрный металлик, интерьер также чёрный. Двигатель заглушен, дверь со стороны водителя открыта, из салона доносятся звуки песни Кари Киммел «Чёрное». На ногах негра бежевые туфли с двумя рядами аккуратных маленьких дырочек для вентиляции, что весьма кстати в сорокаградусную жару. Белые брюки подпоясаны бежевым ремнём с золотой пряжкой. Под белым с чёрными пуговицами жилетом ― чёрная рубаха с длинным рукавом, сейчас подвёрнутым по локоть, и белый галстук, завязанный узлом Элдриджа. Пиджак оставлен в салоне на пассажирском кресле.

Скучающим взглядом негр изучает молодёжь, собравшуюся небольшой толпой около находящегося неподалёку фонтана. Парни и девушки шумят, смеются, опрокидывают друг друга в воду, брызгаются. Белые, чёрные, азиаты ― самый настоящий дружный интернационал. У одного из них есть видеокамера, и он исполняет обязанности оператора, снимая веселье с разных ракурсов. Время от времени кто-то подлетает прямо к объективу, приветливо что-то кричит и машет рукой. А ещё многие из них украдкой поглядывают на гиперкар с хищными формами. На их лицах заметен огромный интерес, желание подойти, рассмотреть вблизи со всех сторон, сделать фотографии, которыми можно будет дразнить интернет. Но присутствие хозяина смущает, и никто не решается приблизиться. Негр не исключает, что дал бы обратившемуся к нему смельчаку возможность восторженно околачиваться рядом с машиной. Но вряд ли таковой отыщется. Это обычные городские молодые люди, кто-то даже из так называемого «среднего класса». Для них всех негр с гиперкаром ― это небожитель, даже чих в сторону которого может быть чреват нехорошими последствиями.

Негр усмехается и переводит взгляд на забегаловку с фаст-фудом. Окна покрыты яростными солнечными бликами, но всё равно можно видеть, что внутри нет никакого движения и вообще никого живого. Табличка на двери гласит: «ЗАКРЫТО». С вывески на негра смотрит и ехидно улыбается Гарланд Дэвид Сандерс. На парковке около забегаловки стоят несколько машин, на которых, очевидно, приехала молодёжь: серый Ford Explorer 2016 года, белый Hyundai Tiburon TSIII, белый Chevrolet Malibu пятого поколения, чёрный Land Cruiser Prado 90. А также красная Toyota Celica T200, на капот которой методом аэрографии нанесено изображение Хита Леджера в образе Джокера.

Негр достаёт из кармана жилета тонкую круглую серебряную коробочку, откидывает крышку на шарнире. Это старинные часы, стрелки показывают один час двенадцать минут после полудня. Он хмурится, захлопывает крышку и убирает часы на место. Откидывает голову назад и смотрит прямо на беспощадное жаркое солнце, сияющее посреди безоблачного неба. Негр не щурится, его глазам, кажется, совершенно не вредит натиск ослепляющего света. Менее чем через минуту он слышит, как вскрикивает одна из девушек у фонтана. Немного с изумлением, немного с испугом. Наверняка увидела, как богач, вероятно, перебравший наркотиков, сжигает свои глаза. Может быть, возгласу есть иная причина. У негра нет желания проверять. Аудиосистема гиперкара теперь звучит голосом Тома Йорка, исполняющего «Овощ».

Негр снова смотрит на молодёжь у фонтана, несколько пар глаз тут же прекращают таращиться в его сторону. Всё ещё дети, хоть и обзавелись почти взрослыми телами. Они продолжают свои забавы, многие уже забрались в фонтан и, похоже, в ближайшее время из него не выберутся. Если только полиция не попросит прекратить хулиганские выходки. Но полицейские машины ни в одном из направлений не видны, как и какие-либо другие. Это спальный район, и к тому же сейчас он страдает от сухой жары, которая не прекращается уже третью неделю. По ночам становится несколько прохладнее, однако эта прохлада относительна. На нескольких каналах телевидения дикторы из выпусков прогноза погоды на разные лады говорят об одном: скоро сюда должен прийти ураган. Которому, скорее всего, будет дано очередное идиотское название, какое-нибудь человеческое имя. Вероятно, женское: что-то вроде Моники, Летиции или Урсулы. Негр искренне согласен с теми, кто считает, что ураганы надо называть «Ужасная супермашина мучительной абсолютной смерти 9000».

Рёв двигателя доносится с запада. Негр поворачивает голову и видит несущийся в его сторону белоснежный BMW X5M. Водитель беззастенчиво бросает руль то вправо, то влево, отчего машина мчится размашистым зигзагом, который пару раз переходит в шикарный дрифтинг. Других участников движения на дороге всё ещё не наблюдаются ― и тем лучше для них же. Негр ждёт, когда лихач подъедет к нему. Это произойдёт совсем скоро. Молодёжь у фонтана возбуждённо гудит. Парень-оператор поднимает видеокамеру над головой и направляет её в сторону спортивного кроссовера. Как только это происходит, водитель BMW впрыскивает в двигатель закись азота, машина резко ускоряется, и две с половиной тонны ревущей белой ярости на сумасшедшей скорости влетают на площадку с фонтаном. Затем кроссовер входит в ещё один занос и описывает несколько широких кругов, внутри которых находятся молодые люди и негр со своим гиперкаром. Негр вздыхает, всем своим видом говоря: «Ну вот что с ним поделать?»

BMW останавливается и глушит двигатель, но не затихает: в его салоне демонтированы задние сиденья, а вместо них установлена аудиосистема чудовищной мощности, и она работает на пределе возможностей. Кажется, что басы способны спровоцировать землетрясение. Все стёкла в кроссовере подняты, и водитель ещё не открыл дверь, но негр без труда опознаёт песню Эминема «Без меня». Несколько парней решают, что статус позволяет им заговорить с водителем этой машины, и осторожно приближаются, на их лицах видно вежливое любопытство.

Дверь водителя открывается, на горячий асфальт ступает нога в резиновом шлёпанце, её пальцы отбивают ритм. На ногах водителя видны широченные бермуды, на которых изображено синее-синее море и несколько пальм. Футболка его не менее просторная, она белая, на груди большими красными буквами написано: «Победитель по жизни». Водитель молод, он ровесник ребят у фонтана или, быть может, не намного старше. У него белые волосы до плеч, белые брови и ресницы, ярко-голубые глаза. Он альбинос. Круглые солнцезащитные очки а-ля Джон Леннон подняты на лоб.

Альбинос улыбается негру голливудской улыбкой и машет рукой. Это охлаждает энтузиазм молодых людей, которые вот-вот обратились бы к нему. Очевидно, он друг чернокожего богача, с которым они не решаются хоть как-то пересекаться. Негр в очередной раз думает, что совершенно напрасно. Он вскидывает руку в ответ и жестом показывает альбиносу, что музыку можно бы сделать и потише. Сейчас, когда салон BMW открыт, Эминем орёт не хуже, чем на стадионе. Альбинос пожимает плечами и нажимает кнопку на маленьком пульте дистанционного управления, выключая аудиосистему. Прислушивается к звукам, доносящимся из гиперкара, слышит Бейна Вулфкайнда и брезгливо морщится. Потом он внимательнее присматривается к машине негра, и его глаза округляются.

― Чувак! Да ты на Бугатти? Реально?

Негр добродушно усмехается, показывая свой комплект голливудских зубов, подмигивает альбиносу и кивает. Альбинос в шоке. Его машина не из дешёвых, но по сравнению с гиперкаром смотрится примерно так же, как какой-нибудь Bajaj Qute рядом с BMW.

― Это же шестнадцать цилиндров, да? Восьмилитровый движок и тысяча лошадей?

― В точку, ― негр продолжает улыбаться, его очень забавляет ошеломлённый вид альбиноса.

― О-чу-мееееть… ― хрипит альбинос, делая большие паузы между слогами.

Потом он зажмуривается, морщит нос, часто моргает, приоткрывает рот и, наконец, выдаёт громкое «ЧХА!» Негр пожелал бы ему здоровья, но это совершенно бесполезно, о чём они оба знают.

Одна из девушек у фонтана начинает громко, надсадно кашлять, прижав обе руки к груди в районе ключицы. Кашель приходит короткими приступами, но каждый из них существенно сильнее предыдущего. Согнувшись пополам, она сплёвывает на асфальт большой комок желтовато-бурой мокроты, после чего её рвёт остатками всего, что она успела съесть с утра. Её друзья взволнованно суетятся вокруг, спрашивают, что случилось. Альбинос внимательно смотрит на молодёжь. Девушка продолжает кашлять. Она ничего не может сказать, лишь хрипло дышит и жадно хватает ртом воздух. Её уводят к парковке. Вскоре Toyota Celica и Chevrolet Malibu заводят двигатели и уезжают. Оставшимся у фонтана уже не до веселья. Слышны обеспокоенные голоса, никто не может понять, что случилось.

― У тебя? ― спрашивает альбинос негра.

Негр хмурится и кивает. Он провожает взглядом удаляющиеся машины. Ему очень жарко, капельки пота блестят на лбу и висках. Он тянется к галстуку, немного ослабляет узел и расстёгивает воротник рубахи. Сонни и Шер поют «У меня есть ты, детка». Многим эта песня хорошо знакома по фильму «День сурка» с Биллом Мюррэем и Энди МакДауэлл. Альбинос снова в шоке. Он уверен, что в гиперкарах должна звучать совсем не такая музыка.

С востока приближается что-то большое. Альбинос сдвигает брови, всматриваясь в это что-то, и осознаёт, что его спортивный кроссовер теперь уже точно можно считать совершенно заурядной машинкой. Бронеавтомобиль Knight XV, перекрашенный владельцем в оранжевый цвет, едет по дороге со скоростью 90 километров в час. По два с половиной метра в высоту и ширину, шесть в длину, диаметр колёс: один метр. Запакованное в броню чудовище массой десять тонн, рядом с ним любой из самых мощных внедорожников выглядит скромно и потерянно. Пуленепробиваемые стёкла толщиной 64 миллиметра. Десятицилиндровый двигатель, работающий на биоэтаноле E85. Это не машина, которая подражает броневику, а броневик, который маскируется под машину.

Рычащий монстр подъезжает к фонтану и останавливается рядом с ним. Остатки молодёжи спешно ретируются, у них полностью пропало желание оставаться в этом месте, которое, похоже, облюбовали для встречи очень опасные люди. Водитель броневика открывает дверь и спрыгивает на асфальт. На нём камуфляж расцветки флектарн и ботинки с высокими берцами, на голову повязана бандана всё той же расцветки флектарн. Круглое лицо, на щеках и подбородке видна рыжая щетина. Он захлопывает дверь и осматривается. На парковке молодёжь спешно рассаживается по машинам. Альбинос хватается за голову и с сияющими от восторга глазами подходит к броневику. Негр выключает аудиосистему, переглядывается с Сандерсом. Рыжий замечает подсохший комок мокроты, приподнимает правую бровь. Три машины разъезжаются с парковки в разные стороны. Альбинос протягивает рыжему руку, глаза же его намертво прикованы к бронированному монстру.

― Как… Как ЭТО называется?

Рыжий отвечает. Добавив при этом, что броневик произведён фирмой, которая называется Conquest Vehicles. Альбинос открывает рот и издаёт тихий хрип.

― Блин… Я хочу такую же тачку!

― Собираются вручную после оформления заказа. Ждёшь девять месяцев ― забираешь.

Рыжий посмеивается, глядя на ошарашенного альбиноса.

― Да хорош уже травить, ― усмехается негр, легонько постукивая пальцами по крыше гиперкара.

― Где дед? ― спрашивает рыжий.

― Без понятий, ― отвечает негр. ― Он же всегда приходит внезапно.

И это все они прекрасно знают.

― Что ж… ― рыжий открывает дверь просторного четырёхместного пассажирского отсека. ― У меня на борту есть приставка, можно во что-нибудь порубиться, пока ждём.

Негр усмехается и отмахивается. Альбинос забирается в пассажирский отсек, объём которого равен восьми кубометрам, осматривает всё и ощупывает. В сторонке скорбно стоит позабытый белый кроссовер, которому в следующем году предстоит быть подаренным случайному прохожему.

Тени медленно перемещаются. Солнце припекает ещё сильнее. Рыжий пьёт воду из фонтана, альбинос прогуливается вокруг броневика, негр не отходит от гиперкара ни на шаг. Их внимание привлекает звук тарахтящего и покашливающего двигателя. С изумлением все трое смотрят на ползущую по дороге маленькую угловатую машину бледно-зелёного цвета с четырьмя круглыми фарами. Драндулет, дизайн которого был актуален пятьдесят лет назад, выглядит пришельцем из прошлого. Стёкла и кузов местами покрыты давними царапинами.

Кряхтя, «чудо», которое когда-то было чудом без кавычек, доползает до BMW и останавливается с ним рядом. Из машины под звуки заунывной музыки выбирается костлявый старик с длинной, но весьма жиденькой седой бородой. Он одет в джинсовый жилет с множеством карманов, зелёную футболку, мешковатые серые брюки и растоптанные ботинки, которые когда-то были на шнурках. На голове у него соломенная шляпа.

― Здорово, народ! ― весело кричит старик.

Он машет рукой рыжему и альбиносу, затем поворачивается к негру и идёт к нему. Негр внимательно рассматривает угловатую машину.

― Здорово, ― кивает негр. ― Ты где достал этот антиквариат? Что это вообще такое?

― Это жигуль модель «шестёрка», ― с гордостью говорит старик. ― И не такой уж антиквариат, в начале столетия их ещё собирали.

― А… что это за ужасная музыка? ― спрашивает подошедший альбинос.

Магнитола «шестёрки» хрипит что-то грустное про тюрьму.

― Это русский шансон, ― старик строго смотрит на него. ― И он совсем не ужасен.

Рыжий приближается к ним. Теперь все четверо стоят около гиперкара. Альбинос, рыжий и старик выжидающе смотрят на негра. Тот наклоняется, заглядывает в салон. Убирает пиджак с пассажирского кресла и достаёт лежащий под ним бумажный пакет с логотипом одного из продуктовых супермаркетов. Осторожно достаёт из пакета увесистую книгу и кладёт её на крышу машины. Отступает на шаг. Все четверо рассматривают книгу. Старик вздыхает и устало жуёт губы, рыжий хрустит костяшками пальцев, альбинос дёргает уголком рта и издаёт короткий смешок.

Книга не имеет каких-либо надписей на переплёте. Переплёт кожаный, тёмно-коричневый. На лицевой стороне видно тиснение: большая окружность, внутри которой размещено раскидистое дерево, касающееся её кончиками ветвей. Левая половина дерева густо покрыта листьями, правая же ощетинилась голыми ветвями и выглядит безжизненно. Открыть книгу невозможно, поскольку со стороны бокового обреза она туго перехвачена кожаными ремешками. А их невозможно расстегнуть: они являются частью переплёта, и единственным способом открыть книгу, который может прийти в голову, является разрезание этих ремешков. Их семь, и пять из них уже не запечатывают книгу: они лопнули. На обрывках ремешков видны следы запёкшейся крови.

Это Книга Жизни. Упоминания о ней встречаются во многих религиях и связаны с описанием конца света. Считается, что после снятия с неё семи печатей в мир явятся четыре всадника, и начнётся великая жатва, а после неё будет Страшный Суд, на котором всем, и живущим, и умершим, воздастся за их грехи. Одни религии утверждают, что в Книге записаны имена праведников, которые будут спасены от Страшного Суда. Другие ― что в Книге записаны добрые и злые деяния вообще всех людей, и на основании этих записей решится судьба их душ.

На самом деле Книга Жизни ― это журнал, в который вписываются периоды существования цивилизаций. Каждый раз, когда в результате многих тысяч и миллионов лет развития, тот или иной биологический вид становится достаточно разумным, чтобы занять доминирующее положение на планете и создать цивилизацию, в Книге делается новая запись. После этого Книга закрывается, и семь печатей в тот же миг произрастают из неё, намертво запечатывая. Каждый раз, когда цивилизация совершает тяжёлую ошибку в своём развитии, называемую также великим грехом, одна из печатей разрушается. После разрушения седьмой печати Книга незамедлительно открывается, и в ней делается запись, отмечающая дату гибели цивилизации. Затем происходит великая жатва, когда хранители Книги возвращают доминирующий вид к его первобытному состоянию.

После этого происходит один из двух сценариев. Первый: бывший доминирующий вид может пройти путь развития заново и через долгое время вновь основать цивилизацию. Второй: новый вид развивается на руинах старого и становится доминирующим. Но также хранители Книги имеют право вмешаться в развитие одного из видов, благодаря чему он становится доминирующим, и это вмешательство может начаться ещё во время существования предыдущей цивилизации, незадолго до великой жатвы.

Хранители Книги ― это бессмертные сущности, родившиеся из плоти Мира и оберегающие его от разрушительной деятельности цивилизаций, пошедших по опасному пути развития. Их четверо, они могут принимать любой облик и незаметно жить среди представителей доминирующего вида. Один из хранителей является держателем Книги, изредка Мир посылает ему откровения о том, что может разрушить ту или иную печать. Каждый раз при появлении новой цивилизации меняется и держатель. Собираются вместе они лишь для того, чтобы сделать запись в Книге или засвидетельствовать разрушение очередной печати. В Книге было сделано уже множество записей, и множество масок носили её хранители и ещё будут носить. Но всегда один из них бел, другой рыж, третий чёрен, а четвёртый блед. Нет никакого Страшного Суда, и нет никакого спасения для так называемых праведников. Есть только великая жатва и хранители Книги, выше которых ― только Мир.

Изначально религии были призваны помогать людям жить в гармонии друг с другом и с Миром, учили познавать и при этом не вредить. Но несколько тысяч лет назад их сущность была извращена жрецами, превратившими религии в политический инструмент, в дудку, под которую плясал не только народ, но и те, кто считал себя его правителями. Когда такое произошло в первый раз ― именно тогда и была разрушена первая печать.

Результатом осквернения одной из религий было появление инквизиции несколько сотен лет назад. И было это явление настолько ужасным, что за охватившее всего один регион Мира мракобесие пришлось нести ответ всей цивилизации. Учёных уничтожали за то, что они умные. Женщин ― за то, что они красивые. Кошек ― просто за то, что они кошки. На кострах горели невинные люди и животные, горели хорошие книги. В тёмных подвалах самыми изощрёнными способами мучили и казнили тех, кто совершенно этого не заслуживал. А также топили, сбрасывали с колоколен и линчевали. И была разрушена вторая печать.

С давних времён люди были очень жестоки, чему свидетельство ― никогда не прекращающиеся войны. Всегда где-то в Мире кто-то с кем-то воевал. Изобретались всё более смертоносные виды оружия, самым страшным из которых стало появившееся в двадцатом веке ядерное. Но даже после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки третья печать не разрушилась, хоть и сильно повредилась. Точку поставило превращение жестокости в образ жизни. Индикатором того, что это произошло, стал лавинообразный рост насилия в отношении животных со стороны детей. Начали сниматься и оказываться в доступе фильмы, содержащие реальные сцены убийств. И была разрушена третья печать.

Могла ли стать очередным великим грехом реклама? Нет, если бы эффект её воздействия на сознание не оказался настолько разрушительным. Миллионы людей, внимающих рекламе. Миллионы людей, пожирающих рекламу. Говорящих рекламными слоганами. Стремительно тупеющих. Появление фестивалей рекламы, на которых показывалась реклама, предназначенная исключительно для просмотра на этих фестивалях. Что могло стать более бессмысленным? Только реклама рекламы. Тизеры трейлеров, появившиеся в киноиндустрии несколько лет назад. Ролики продолжительностью от тридцати секунд до минуты, в которых содержался краткий пересказ трёхминутных роликов. Это и разрушило четвертую печать.

― Что на этот раз? ― спрашивает рыжий.

― Культ похоти, ― отвечает негр. ― Этим летом произошло то, к чему вели все эти мириады проституток, порнофильмов, порножурналов, порноигр и тому подобного. В одной из мракобесных стран современности появилась женщина, называющая себя не иначе как «гуру женского счастья». Пятая печать не выдержала её публичного заявления о том, что мужчины, зарабатывающие меньше определённой суммы денег, не достойны размножаться и, следовательно, знать женщин. Самое забавное: озвученная сумма является в принципе недостижимой для более чем половины мужского населения этой страны.

― Какие времена, такие и пророки… ― бормочет старик.

― А теперь обратите внимание на шестую печать, ― говорит негр.

Хранители подступают ближе и всматриваются в кожаный ремешок. Он покрыт трещинами, и, хоть он ещё и не лопнул, видно, что печать держится из последних сил.

― Её состояние зависит от загрязнённости окружающей среды, ― продолжает негр. ― Нет никаких предпосылок того, что люди станут бережнее относиться к природе в глобальных масштабах. Так что ждать нам осталось недолго, несколько лет.

― Так что успевай покататься на крутой тачке! ― рыжий подпихивает альбиноса локтем.

― А про седьмую что-то уже известно? ― альбинос смотрит в глаза негра.

― Конкретно нет, ― негр достаёт из кармана жилета сложенный в шестнадцать раз лист бумаги, разворачивает его. ― Но у меня есть список вероятностей. Печать разрушит что-то вот из этого.

Альбинос, рыжий и старик несколько минут в молчании изучают несколько коротких предложений, записанных негром.

― Мда, ― нарушает молчание старик. ― Люди даже не подозревают, какая мелочь может их погубить. Похоже, что мы сможем открыть Книгу уже совсем скоро.

― Вот и хорошо, ― говорит альбинос. ― Честно говоря, мне эта цивилизация порядком надоела. Думаю, Мир слишком добр к ней, только потому она до сих пор существует.

― Мир мудр, ― замечает негр. ― Возможно, он надеется, что люди успеют напоследок совершить что-то хорошее, оставить благое наследие.

Для остальных эти слова звучат как плохой анекдот. Для самого негра тоже. Он кладёт левую ладонь на Книгу Жизни, сверху ложатся тонкая длиннопалая рука альбиноса, широкая длань рыжего и цепкая, со вспухшими венами рука старика. Налетает порыв ветра, он всколыхивает волосы альбиноса, слышен тихий вздох или стон.

Разрушение печати засвидетельствовано, и четверым пока что нечего больше делать вместе. Никто не произносит лишних слов. Рыжий запрыгивает в своего пожирающего биотопливо монстра, делает широкий разворот и едет на восток. Альбинос включает Эминема, который орёт во всю мощь неслабой аудиосистемы кроссовера. Хлопает дверь, взвизгивают шины, и BMW мчится на запад. Негр заворачивает Книгу Жизни в пиджак, кладёт на пассажирское сиденье, заводит хищно зарычавший двигатель, и гиперкар уносится на юг.

Старик стоит около «шестёрки», всматривается в горизонт. Ветер нагоняет тучи, сегодня будет ураган. Одна за другой дорогие машины остальных хранителей Книги скрываются из виду. Проводив взглядом броневик рыжего, старик садится в свою машину. Он достаёт из бардачка термос, отвинчивает крышку, наливает в неё горячий чай и не спеша пьёт, наблюдая за приближающейся грозой. Когда старик допивает чай, солнце уже скрывается за тучей. С третьей попытки он заводит двигатель, «шестёрка» тарахтит и под звуки «Владимирского централа» направляется на север.